Главная » Разное » Монах фотий ушел из монастыря

Монах фотий ушел из монастыря


Личная жизнь отца Фотия: как победитель «Голоса» существует в монастыре - МК

«У меня был личный кот Зайчик, но он всем мешал»

«На отца Фотия небось едете посмотреть?» — с хитрецой во взгляде — уж мы-то знаем, зачем туда все стремятся, — и одновременно с радостной улыбкой угадывали жители Боровска, показывая нам дорогу к монастырю.

Проживающие окрест гордятся теперь уже известным всей стране монахом: как-никак победитель конкурса «Голос» и практически сосед. Пусть живет за каменной стеной, пусть давал церковные обеты, отделившие его от мирских, но все равно свой, местный! «Передавайте ему привет! — говорят они и снова улыбаются, — он — милейший, хотя, конечно, человек Божий».

Виталий Мочалов, потом иеродиакон Савватий и, наконец, иеромонах отец Фотий — в свои 30 лет имеет уже третье имя и проживает, соответственно, третью жизнь. Его участие, а потом и победа в телепроекте вызвали горячую дискуссию: уместно ли монаху выходить на сцену? Но победителей, как известно, не судят, и даже в итоге патриарх Кирилл отца Фотия за победу, а значит, и за участие в конкурсе похвалил.

Но шоу завершилось. И священнослужитель вернулся в родную обитель...

Мы направились непосредственно в дом к отцу Фотию — в Свято-Пафнутьев Боровский монастырь. Иеромонах любезно встретил нас у входа и провел внутрь.

Келья отца Фотия — комната примерно метров десять с двумя окнами — расположена на первом этаже братского корпуса. «Это не совсем удобно, — замечает наш собеседник, — в окна можно заглянуть, поэтому я завешиваю их полотенцами. Жалюзи мне не нравятся, они не полностью закрывают проемы».

В келье, помимо традиционной монашеской обстановки, у священника имеется звукозаписывающая аппаратура, которую ему частично подарили, а что-то купил он сам. Звукоизоляция в монастыре прекрасная — на то и традиционно толстые монастырские стены, а вот звукорассеивания наш собеседник добивался сам: «Я оклеил с помощью монтажной пенки потолок и стены коробками из-под яиц, которые брал из трапезной. В кельях тишина, но, слышите, эхо есть комнатное. Чтобы добиться полностью «сухого» звука, без отражения, как в подвале, для записи нужен как раз такой эффект, я заказывал специальные поролоновые панели. Разместил их на потолке и на стенах».

Непременный ритуал: кормление птиц в монастыре.

Необычный предмет для монашеской кельи и плазма — подарок за участие в шоу. «Вообще монашествующим телевизор иметь не положено, — пожимает плечами наш собеседник, — ну, получается, он у меня оказался волею случая. Никто телевизор отбирать не собирается».

Внутрь кельи отец Фотий нас не пригласил.

— Женщинам нельзя, — объяснил спокойно, без тени сожаления или извинения — просто поставил в известность.

Но и монахам, перед тем как войти в чужую келью, нужно прочитать молитву и услышать в ответ «аминь». Только наместник и благочинный имеют право входить в кельи, даже если ответа не последовало.

— Отец Фотий, а может, нам головы надо покрыть? — спохватились мы, когда сняли шапки и расположились в гостевой комнате при монастырском издательстве.

— Здесь необязательно, вы же не в храме.

— Вас... м-м-м... не смущает, что мы раскрыты?

— Нет, — говорит он без малейшей эмоции.

— Отец Фотий, жениться вам, разумеется, нельзя, а дружить с женщиной можно?

— Конечно, — он наконец-то даже немножко рассмеялся. — У меня больше подруг, чем друзей. Это те, кто работает в монастыре, и те, с кем познакомился через православную дружину.

— А мирских друзей много?

— Мало, я — необычный человек, мне трудно подружиться и сохранить эти отношения.

— Кто в монастыре ваш самый большой друг?

— В принципе мы все здесь друзья. Ближе всех мне отец Макарий. Мы примерно в одно и то же время пришли в монастырь. Вместе шли по этому пути, пели на клиросе.

— Мы знаем, что вы увлекаетесь фотографией. Есть какая-то необычная? Может, увековечившая церковный быт?

— У меня нет конкретного жанра. Если мне кажется что-то красивым, что-то радует глаз, это я и фотографирую. У нас есть монастырские фотоаппараты, я к делу стараюсь подходить профессионально. Что касается удачных снимков, я бы выделил мои фотографии с голубями. Некоторые я загружал в Инстаграм.

Отец Фотий особо выделяет свои фотографии с голубями. Фото: Фотий (МОЧАЛОВ)

— При входе в монастырь нас встретил рыжий пес, видно, что обласканный. У вас есть в монастыре домашние питомцы?

— Собак на территорию монастыря не пускают, да и особой любви к ним у меня нет. Я больше привечаю кошек. У меня жили в келье, но как-то не ужились. В таком маленьком пространстве кошке тяжело. Были такие моменты, что отсюда их просто увозили. У меня был личный кот Зайчик, любил приходить в редакцию, где я часто работаю. Но он всем мешал, забирался на стол, пачкал листы грязными лапами. Его увезли, но он жив, здравствует, все у него хорошо.

— Не скучаете? Может, вернуть котейку?

— Для меня это была большая обуза, мне и так привезли его без моего согласия. Я кота приютил, но не знал, что будут такие проблемы.

— Может, цветы тогда разводите или огородик держите?

— За редакцией у меня действительно разбит садик, где я высаживаю цветы и различные травы: несколько сортов мяты, чабрец, тархун, котовник, который взял у знакомой. Сам там перепахиваю землю, прореживаю ростки.

Мы разговариваем, а монастырь между тем живет своей жизнью. Вот забегает служительница в светлом платочке. Спрашивает, как нас зовут, из какого издания, и, услышав, что из «МК», радуется так, как будто мы в феврале ей лично привезли корзину спелой клубники:

— Ах, как я счастлива, что вы напишете про отца Фотия! Через него к людям идет вера! А вы, может, чаю хотите?

Мы, если честно, хотим, но отказываемся, отец Фотий уже рассказал походя, что завтрака у монашествующих нет. И, хотя чаю попить можно, но лично ему не хочется — он привык принимать пищу два раза в день. Первый раз после акафиста — молебна, посвященного либо преподобному Пафнутию Боровскому, устроителю этой обители, либо в среду, пятницу, субботу — Божьей Матери. Молебен начинается в 12.00 и длится примерно 40 минут. И потом монахи уже только ужинают после вечерней службы, которая заканчивается в семь-восемь часов вечера. Мяса братия монастыря не ест.

— Спать ложитесь рано?

— Чаще, наоборот, поздно. Бывает, я засиживаюсь и тогда вообще не ложусь. Ведь в 5.30 начинается братский молебен, это общая молитва, небольшое богослужение, которое длится минут 15 и в котором участвует вся братия монастыря. Один священник — настоятель например — служит. А другие, в том числе хор, поют.

— Пропустить утреннюю службу совсем нельзя?

— По физическому состоянию бывает, что молебен пропускают. Но если вдруг проспал, то это — неуважительная причина, потом с тебя могут потребовать объяснительную.

— Вы будильник заводите или колокол будит?

— Я будильник завожу. Кто-то просит позвонить из привратной, с проходной. Есть колокольный звон, он проходит в другой части монастыря, у нас два братских корпуса. Бывает, что не слышно. Потому что в окнах у нас стеклопакеты.

После братского молебна начинается чтение часов, потом литургия. Все это заканчивается в 8.30–9.00. Днем можно прикорнуть, но сейчас сложно, постоянно звонят то журналисты, то знакомые.

Отец Фотий говорит тихо, неспешно, иногда заметно, что вопросы вызывают у него тайное удивление: как можно этого не знать или про такое спрашивать? — но чувства свои наш собеседник скрывает и отвечает подробно, без утайки, демонстрируя монашеские выдержку и смирение.

«Мое послушание — петь»

Обитель, где живет и служит отец Фотий, была основана еще в середине пятнадцатого столетия Пафнутием Боровским. Подворье обнесено высокой крепостной стеной, в которую встроены разнокалиберные башни. У каждой свое название: Круглая, Оружейная, Поваренная, Георгиевская, Сторожевая и Тайницкая. Прогуливаясь по длинному коридору крепостной стены, через узкие окошки-бойницы можно разглядеть окраины Боровска.

В монастыре живут около тридцати монахов и трудников, работающих здесь за еду и молящихся о своем спасении. Как водится, к церковной обители прибиваются разные люди — сидельцы, те, кто в силу каких-то обстоятельств потерял кров, просто ищущие веру или себя. На паперти привычно просят милостыню нищие. Получив от паломников мелочь, покупают здесь же, на территории, хлеб, который выпекает монастырская пекарня. А он здесь особенный, его аромат буквально разлит в воздухе. Тесто для хлеба замешивают на закваске без добавления дрожжей. Также для нужд братии и паломников в монастыре пекут печенье, булочки и пирожки. Лучше всего они идут в трапезной с чаем, настоенным на травах.

Во время великих праздников, таких, как День памяти преподобного Пафнутия и Рождество Пресвятой Богородицы, в монастырской трапезной накрывают столы для всех желающих.

— Отец Фотий, какие в монастыре бывают послушания?

— У всех разные. Можно пойти в трапезную, помогать готовить, это называется келарить. Можно стоять на свечном ящике, принимать записки от прихожан. Можно убираться в храме, дежурить, наливать в лампы масло. Следить за чистотой.

— Пожелания учитываются?

— Бывают встречные интересы. Если человек говорит, например, что он хорошо стирает, его ставят в прачечную. Ручная стирка не требуется, у нас стоят автоматические стиральные машины, есть своя котельная.

При распределении послушаний учитываются физическая сила, состояние здоровья, профессия, наличие свободных людей, инструмента… Я, к примеру, сразу сказал, что хотел бы на клирос. И мне дали послушание — петь. Я с хором занимаюсь, регентую, но в праздники есть главный регент. Хор наш поет на литургии или на вечерней службе.

Непосредственное место служения отца Фотия — центральный храм, Рождественский собор, где проходят все основные службы. Входя внутрь, мы уже надеваем платки, пользуясь случаем, покупаем свечки и ставим их перед образами. Свечи здесь лежат в открытом доступе — за них просто опускают деньги в ящик для пожертвований. Со стен смотрят старинные образа, роспись купола вызывает восхищение.

Свято-Пафнутьев Боровский монастырь.

— Отец Фотий, исповедоваться вам можно? Мы перед тем, как войти в монастырь, поговорили с паломниками, все стремятся исповедоваться отцу Власию. Почему не вам?

— Исповедовать может любой священник. Но не каждый может стать кому-то духовником. Это личный выбор. Тогда человек становится чадом, и духовник за него в ответе. Паломников в монастырь приезжает очень много, в том числе и из Москвы, но в основном действительно к отцу Власию, одному из самых почитаемых старцев. Он сейчас в отъезде, будет только в марте.

— У вас есть духовные чада?

— Нет. Просто пока никто не просит меня об этом. Я еще молодой и неопытный. Я только два года священник.

— Но люди у вас исповедуются?

— Конечно. В некоторые дни я бываю помогающим священником, тогда я принимаю исповеди, совершаю требы.

— Это тяжело психологически, дать прощение от лица Всевышнего?

— Я бы не сказал, что это что-то шокирующее. Нужно подходить с глубоким пониманием к каждому человеку. Даже если ты не знаешь ответа на его проблему, все равно надо постараться подсказать ему, как дальше жить. Самое главное в исповеди — это, конечно, момент покаяния. Исповедь — не сеанс у психотерапевта. Человек должен прийти и очистить свое сердце, свою совесть.

— Может священник сказать: «Ты не готов, иди молись»?

— Люди приходят на исповедь, чтобы подготовиться к причастию. И если человек готовится причащаться, а у него духовное состояние не очень хорошее, я ему могу сказать: «Давайте вы причаститесь через недельку».

— Между собой монахи исповедуются?

— Да, священнику, которому они доверяют. Я исповедуюсь отцу Власию.

— Говорят, что именно он стал прообразом отца Анатолия из фильма Павла Лунгина «Остров». А бывало, что он вам говорил, что надо еще помолиться?

— Может, один раз и было.

— Ваша жизнь как-то изменилась в монастыре после того, как пришла популярность? Стало больше людей приходить на службу? Или, быть может, молоденькие девушки стали выбирать вас для исповеди?

— Специально ко мне никто не приезжает. Спокойно продолжаю ту же самую жизнь, какую вел и до этого.

— Вы не боялись, что вы вдруг станете популярным священником?

— Нет, я об этом не размышлял. Чтобы быть популярным священником, нужно сначала заработать: потрудиться на этом поприще, много читать проповедей, проводить бесед, чтобы люди потянулись к тебе именно как к священнику, а не как к звезде. Конечно, если я где-то выступаю на молодежных встречах, люди охотно собираются и слушают меня.

Но чтобы я каждый день видел прибавление паствы своей, такого нет.

— Это вас огорчает или кажется закономерным и правильным?

— Я думаю, что все органично и, слава Богу, что вокруг меня не ходят толпы народа. Иначе бы я не справился, потому что уже не хватает сил ни на что. Очень много приходится интервью давать, ездить, выступать. Я еще и в соцсетях успеваю отвечать, обновлять контент на своих аккаунтах.

— Используете соцсети и выступления для проповеди?

— Это как раз таки и есть инструмент влияния. После шоу полезно будет использовать известность, новый статус для того, чтобы проповедовать, привлекать людей ко Христу, к спасению. Говорить им какие-то вещи, которые они раньше не знали. Пока многие интересуются, спрашивают.

— Вы так активны в соцсетях. Девчонки там к вам не пристают?

— Мне много пишут. В контакте — 10 тысяч друзей. По 5 тысяч сообщений приходит. Если есть физическая возможность, я, конечно, отвечаю, затрагиваю многие темы, но если вижу, что вопрос какой-то праздный, не отвечаю вовсе.

— Деньги от ваших выступлений могут поступать на счет монастыря? Это допускается?

— Это надо специально обговаривать. Но пока я выступаю почти что на благотворительных условиях. Есть райдеры на быт, покушать там или какая-то карманная денежка. Но, конечно, я пока не достиг такого уровня, чтобы получать серьезные гонорары.

— Вы допускаете корпоративные выступления?

— В корпоративах я точно участвовать не буду. Мне на это просто не дадут разрешения в монастыре.

— Даже если эти деньги (а гонорары там достаточно солидные) вы станете тратить на монастырские нужды?

— Да, я могу получить приличные деньги. Но это несоизмеримо с репутацией, которую могу потерять. Если состоятся какие-то мероприятия, на которых мне будут выплачивать гонорары, естественно, я буду задумываться, как правильно распределить их.

— Вы имеете право решать, как распорядиться гонорарами?

— Да, могу решать сам.

— Деньги у вас часто просят?

— Людям кажется, что сейчас я стал звездой, и значит, у меня есть финансовая возможность помогать. И знакомые часто спрашивают, и фонды благотворительные обращаются. Но это не так, денег у меня нет.

— Какой реакции на участие в шоу вы ждали от патриарха?

— Я ожидал всего чего угодно. Например, даже что он вознегодует. Но все закончилось позитивно. И это только пошло на пользу Церкви.

— Зачем вам нужен был вообще этот конкурс, вы какую себе цель ставили?

— Удивить. Цели победить не было. Я даже подумывал, чтобы сойти с конкурса в определенный момент, дать дорогу другим участникам. Потому что была опасность того, что будут говорить — и говорят, — что я только из-за подрясника выигрываю.

— Если вы, не дай бог, конечно, вдруг потеряли бы голос, вы восприняли бы это как трагедию или как некий знак свыше?

— Я восприму это как должное. Значит, Господь закрыл мне эту дорогу. Конечно, для меня это будет ударом, вызовет депрессию. Потому что голос — мой хлеб. То есть не совсем хлеб, мы здесь на полном обеспечении. Хлеб — в том смысле, что он делает меня тем, кто я есть. То есть без голоса я практически уже никто. Победил на проекте и вдруг потерял голос — это будет позор для меня и, может быть, даже для Церкви.

— То есть ваша ответственность перед Церковью с победой возрастает?

— Да, и мои амбиции какие-то будут затронуты. Все-таки я творческий человек.

— Разве монах может иметь личные амбиции?

— Как человек — может.

«Дети — это большой подвиг. Это еще сложнее, чем в монастырь уйти»

Мы беседуем в монастырской редакции. Отец Фотий показывает нам выпуски еженедельника «Вестник», газеты «Боровский просветитель», православного журнала для детей «Кораблик». Он занимается версткой и набором текстов, отвечает за оформление и дизайн. Бывает также, что ведет видеосъемку, а потом с помощью монтажа создает небольшие фильмы.

За решетчатыми окнами виден монастырский дворик. На высокой колокольне отбивают время башенные часы.

А внутри помещение, где мы сидим, напоминает офис. На столе стоит компьютер, разложены пачки бумаг, на стене висит календарь и портрет патриарха, на окнах — стеклопакеты. И никакого запаха кадила.

— С детства знали, что будете монахом? Это ведь очень серьезное и в чем-то страшное решение для человека.

— Для меня это не было чем-то страшным. Я к этому шел осознанно. И я не уходил в монастырь, а приходил в монастырь. Для меня это было стремлением именно к новой жизни. Не закрыться просто от мира, не убежать от каких-то проблем, у меня все хорошо складывалось, а именно начать новый путь и служить Богу.

— Когда вы пришли к вере, у вас семья все-таки не религиозная?

— Мама у меня воцерковленная, глубоко верующая. То, что я решил уйти в монастырь, для нее было радостью. Как мать, она, конечно, переживала, что я отдаляюсь. Между нами теперь большое расстояние. Сейчас она в Германии, я — в России. Она и рада, и скорбит.

— Она не хотела бы сюда переехать?

— Хочет, но пока нет возможности.

— Вы один ребенок в семье?

— Есть брат. Он не музыкант, не монах. У нас очень теплые отношения. С профессией он пока не определился, ищет себя. Пытался учиться, но программа в университете оказалась сложной для него. Пока подрабатывает где придется.

— Почему вы изначально уехали в Германию?

— Решили эмигрировать, изменить условия жизни. Сначала сестра бабушки переехала в Германию, потом перебралась бабушка, ухаживала за ней, следом и нас перетянула.

— Тяжело было в Германии жить?

— Может, было только в первый год. Немецкий язык я немного знал, учил в школе, любил его и сам в свободное время изучал. Но этого оказалось мало, чтобы свободно общаться. Надо учитывать, что в каждой провинции свой диалект. Даже если вы закончите факультет иностранных языков, приедете в тот же Кайзерслаутерн, где мы жили, вы мало что поймете из разговора местных жителей.

— Какими иностранными языками вы владеете?

— Немецким, английским, также изучал греческий.

— Пока жили в Германии, не тянуло на родину?

— Ностальгия, конечно, была. Россия ни с чем ведь не сравнится. Хотелось приехать сюда, но не остаться. В Германии были все возможности для развития и реализации. Я учился играть на органе. Это вообще была моя мечта. Но именно с решением пойти в монастырь и связано было возвращение в Россию. Я уже прислуживал в храме, батюшка с нашего прихода, отец Евгений, поговорил с правящим архиереем от Московского патриархата — архиепископом Берлинским и Германским Феофаном, — и он посоветовал выбрать именно Свято-Пафнутьев Боровский монастырь. Ехать к отцу Власию.

Монастырская редакция, где отец Фотий занимается версткой, а также отвечает за дизайн.

Я приехал сюда уже с рекомендацией, познакомился с местным игуменом, отцом Серафимом, он сейчас стал владыкой, епископом. Он принял меня с радостью. Я приехал в монастырь в декабре, отец Власий тогда отсутствовал. У меня было время подумать, поразмышлять. Еще действовала виза в Германию, я мог вернуться. Я спросил отца Власия: «Как мне быть?» Он ответил: «Оставайся в монастыре».

— Вы не ответили — почему все–таки выбрали этот путь?

— Это моя личная тайна. Бывают у человека такие судьбоносные решения. Он приходит к какому-то заключению. Взвешивает ценности, смотрит, что лучше. Для меня лучше было пойти в монастырь. Я понял выгоду, если так можно выразиться. В миру мне сулило, может быть, стать музыкантом, органистом или композитором, и неизвестно, как бы еще я зарабатывал. Музыкантом быть тяжело. И все эти мирские ценности — популярность, цветы, деньги... А в монастыре ты получаешь духовные ценности, которые на много порядков выше.

Как сказано в Евангелии, «человек, найдя жемчужину, продает все и приобретает сокровище». Именно поняв, что жемчужина скрыта здесь, я оставил все, что у меня есть в миру, как бы продал все это — и получил свою драгоценную жемчужину.

— И вам не жалко, что у вас не будет детей?

— Да мне как-то все равно. Дети — это большой подвиг. Это еще сложнее, чем в монастырь уйти. Мне кажется, что я просто не семейный человек.

— Но ведь вы даже хотели служить в армии?

— Я хотел отдать долг Родине, честно пойти, сдаться в военкомат. Но все получилось опять же чудесно, по промыслу Божьему, которому я всегда доверяю. Мне предложили пойти в «православный полк» в Арсаках Владимирской области, где располагается часть инженерных войск, арсенал и есть казарма с домовым храмом. Так исторически сложилось, что на территории гарнизона находится Свято-Смоленская Зосимова пустынь. В мужской монастырь, основанный Зосимой, можно попасть только через КПП части.

Я там пробыл несколько месяцев в качестве призывника, пока делал документы, пока проходил комиссию в военкомате. Мы пели в солдатском хоре, давали концерты, много ездили, были, в частности, в Минске и Бобруйске. Отбор молодого пополнения и допризывную подготовку там фактически проводит отец Варнава. У него было большое искушение забрать меня в часть. Даже после того как меня комиссовали по зрению. Он хотел, чтобы я учился в их регентской школе, чтобы потом стал руководителем солдатского хора. Но я посоветовался с отцом Власием. Он сказал: «Возвращайся в монастырь, тебе надо поступать в семинарию». В том же году я поступил в Калужскую духовную семинарию и проучился там 5 лет. Жил в монастыре, учился заочно, получил духовное образование.

— А что у вас было со зрением?

— У меня зрение было -10 и -11. В 2011 году я сделал операцию по лазерной коррекции зрения.

«Если меня призовут отдать машину монастырю — я так и поступлю»

Наш разговор все время прерывается — у отца Фотия постоянно звонит телефон. Вот и снова наш собеседник долго и основательно отвечает на вопросы сотового абонента. «Достается вам от журналистов?» — спрашиваем мы, когда разговор наконец окончен. «Это звонили устроители турне», — любезно объясняет отец Фотий.

— Репертуар для предстоящего тура по стране выбрали церковный или мирской?

— Там, конечно, мирские произведения. Это те песни, которые я исполнял на проекте, плюс несколько итальянских песен, которые я пел ранее.

— Про участие на «Евровидении» вы думали?

— Не знаю, это был бы очень дерзкий ход... Об этом надо обязательно спрашивать патриарха. Но если бы меня туда отпустили — я бы поехал. А там... как Бог даст. Я все эти события воспринимаю как чудо. Но я считаю, что все в жизни надо делать постепенно, сначала зарекомендовать себя в России, показать, что ты действительно можешь, а потом уже думать о заграничных выступлениях.

— Общаетесь сейчас со своим наставником, Григорием Лепсом?

— Я был приглашен к нему домой. У него большая коллекция икон, как в Третьяковской галерее.

— Вас впечатлило это собрание или вам показалось неправильным собирать иконы как коллекцию?

— Григорий Лепс — верующий человек, у него есть много вопросов, он человек ищущий. Я не думаю, что он просто коллекционирует иконы без веры.

— Вы как-то оказали влияние на его духовный рост?

— Он человек самодостаточный, и я не имею права как-то влиять на него. Я всячески избегал моментов, когда можно было бы читать какие-то нравоучения. Думаю, что Григорий Лепс и так все прекрасно понимает, просто его образ жизни не всегда позволяет быть ему благочестивым. Да и зачем быть благочестивым напоказ? Все ведь должно быть в сердце, это твое личное отношение к Богу.

— Но другой наставник, Баста (Василий Вакуленко), например, брал у вас благословение.

— Да, все время брал. Он тоже в свое время прислуживал в алтаре, подкован в духовном плане. У меня со всеми наставниками были хорошие, приятельские отношения. Александр Градский, например, всячески старался помочь, относился ко мне объективно, говорил, что у меня не самый лучший голос на проекте, но в целом мой образ приятен зрителю — и они будут голосовать за меня.

— У вас среди участников были свои фавориты?

— Я болел за Ренату Волкиевич, которая приехала на конкурс из Польши. У нее очень хорошие вокальные данные. Мы с ней подружились. Также мне очень нравились Витольд Петровский и Армен Авджан, у которых тоже были большие шансы пройти в финал.

— Вы могли отказаться исполнять какую-то песню?

— Мог. Но я не отказывался, принимал все как данность. Раз такую песню дали — значит, на то воля Божья. Хотя многие песни были не в привычном мне жанре.

— Последней тройке исполнителей на проекте вручили сертификаты на поездку на двоих во Францию. Вы планируете им воспользоваться?

— Он лежит у меня. Поездка рассчитана на три дня, но ее нужно согласовать с митрополитом.

— Если надумаете, кого с собой возьмете в поездку, может, друга, отца Макария?

— Ему также надо будет писать прошение. Это осложнит положение. Может, и один поеду, а может, и маму возьму с собой.

— Вы получили в подарок ключи от нового автомобиля. Вам его уже привезли?

— Машина еще не сошла с конвейера. На программе была ее презентация.

— Это будет ваша личная машина?

— Я давал обет нестяжательства, поэтому, если меня призовут отдать ее монастырю, — я так и поступлю. Не призовут, буду пользоваться, у меня есть права на вождение машины.

— Отец Фотий, о чем вы мечтаете?

— У меня мечты достаточно реализуемые. Когда-то я мечтал о рояле, о машине, а также проехаться по Америке. Все это исполняется...

Мы остаемся на вечернее богослужение. В храме Рождества Богородицы, построенном царем Федором еще в 1586 году, прекрасная акустика. Поет монастырский хор. Голоса монахов, отражаясь от потолка, окутывают каждого из молящихся. И внешний мир куда-то исчезает.

Одна из прихожанок, кивая на отца Фотия, говорит тихо: «От избытка сердца глаголют уста». Не потому ли россияне отличаются от европейцев, что на конкурсе голосуют не за эпатажную женщину с бородой, а выбирают скромного священника с ангельским голосом?

www.mk.ru

Про монаха Фотия

Благодаря участию и выходу в финал шоу «Голос» иеромонах Фотий (Мочалов) в последние дни стал одной из самых обсуждаемых персон […]

Благодаря участию и выходу в финал шоу «Голос» иеромонах Фотий (Мочалов) в последние дни стал одной из самых обсуждаемых персон в отечественном медиа-пространстве. Но большинство обсуждающих почти ничего не знают о поющем монахе, как о человеке. Рассказать о своем друге именно с этой стороны решил постоянный автор «Правмира» Денис Ахалашвили.

С иеромонахом Фотием (Мочаловым) мы друзья, и было время, виделись каждый день. Ходили вместе на службы, молились, делали книжку про монастырь, для которой отец Фотий снимал замечательные фотографии, записывали клип против абортов для всероссийского фестиваля в защиту нравственности, жарили картошку и разговаривали о важных и интересных, как нам казалось, вещах.

Хотя я бывал в его келье, где у него стоит звукозаписывающая студия, и он подарил мне все диски со своими песнями, я люблю отца Фотия не за прекрасный голос. Мало ли у кого какие таланты, и кто чем занимается? Для меня он – монах, тот, кто любит Христа больше всего на свете.

А когда человек со Христом, это видно невооруженным глазом, поет он или ямы копает.

Любовь и благодушие сочится из него, как нектар из перезревшего арбуза. Вроде бы общаешься – ничего особенного, а на душе легко и птицы поют.

Когда я стал работать в издательстве Пафнутьева Боровского монастыря, где отец Фотий занимался дизайном и версткой, фото- и телесъемкой, мы виделись почти каждый день, но первый раз поговорили месяца через три после знакомства. Поначалу отец Фотий со мной все время молчал. Присматривался, чтобы я чего-нибудь эдакого не выкинул. Светский человек в монастыре бывает опаснее курсанта за рулем на машине без тормозов.

Бывало, придет, вежливо поздоровается, и за компьютер. Проверит почту, поработает, и также тихо уходит. Первый раз заговорил со мной из-за лампадки, которую я любил зажигать перед  работой. “Дионисий, простите! Но так лампадку нельзя зажигать! Вы фитилек сильно выставили, он у вас коптит и быстро потухнет!” И показал, как надо. Я смотрел на маленькое ровное пламя лампадки и думал: “Вот зануда!”

Или вот: “Отец Фотий, в монастырском саду яблоки поспели, пойдемте собирать!” Он удивленно смотрит и качает головой: “Дионисий! У нас традиция – до Яблочного Спаса яблоки не есть! Простите, но я не могу с вами пойти”.  И будьте уверены, хоть режьте его – до Преображения он яблоко в рот не возьмет.

Как-то случилось мне прибираться в редакционных шкафах. Смотрю, красивый фирменный пакет Hugo Boss, в котором новенький пуловер. Спрашиваю чей? – никто не признается. Приходит отец Фотий. С сомнением смотрит на пакет, потом смеется: “Это же мой пуловер! Как подарили, я положил в шкаф и забыл”. Смотрит на меня радостными глазами и говорит: “Дионисий, а давайте, я вам его подарю! И не вздумайте отказываться! Вы на разных пресс-конференциях бываете, с людьми общаетесь, вам надо красиво выглядеть!”

Но по-настоящему я узнал отца Фотия, когда у меня случился конфликт с одним важным и влиятельным в монастыре человеком, из-за чего я сильно переживал.

Мягкий и кроткий отец Фотий неожиданно для всех как лев бросился на мою защиту, чем растрогал меня до слез.

Дело дошло до настоятеля, но своего мнения отец Фотий не поменял, а написал этому человеку письмо, где подробно и прямо высказал свои аргументы по этому делу. Я говорил: “Отец, отступись, зачем тебе лишние проблемы?” Он мотал головой и твердил: “Нельзя с людьми не по-божески, нельзя!”

А еще он до невозможности патологически вежлив. В его лексиконе обращения «ты» просто не существует. После «Черкизона» привычного хамства за стенами монастыря, такое отношение настораживает и смущает, а потом привыкаешь. Сначала я думал, что так только со мной, а потом увидел, как он общается с друзьями-монахами, и успокоился.

Как-то один старый опытный монах сказал мне, что человек с оголенной совестью физически не переносит неправду и несправедливость и для окружающих, как камешек в ботинке: Бог его любит, а люди гонят. Еще больше мир ненавидит кротких. Самим фактом своего существования они служат немым укором звериным нравам, царящим в мире. В волчьей стае, если волк не хочет грызться за место под солнцем, его изгоняют из стаи, а в школе просто бьют.

Среди одноклассников будущий иеромонах, а тогда мальчик Виталик, был изгоем, над которым постоянно издевались и били. А как такого не бить, если он сдачи не сдает? Разве можно спокойно пройти мимо мальчика, которого не интересует футбол или игры в «войнушку», а природа и музыка, да еще классическая? Ах, ты у нас такой правильный!? А вот поставлю тебе синяк под глазом, и будешь не таким правильным!

Детство

Не принятый сверстниками, он находил покой на природе, и до сих пор с трепетом вспоминает маленький поселок Васильсурск, что на Волге в Нижегородской области, где с родителями проводил каждое лето. Глядя на волжские просторы, мальчик забывал обо всех невзгодах и оставался один на один с пронзительным ощущением свободы и бесконечного счастья…

О Боге он стал задавать вопросы очень рано, а в семь лет потащил маму в Церковь, чтобы окреститься.

Он был уверен, что только так можно стать ангелом и подружиться со Христом и когда окрестился, неделю ходил как именинник. Но на этом его воцерковление остановилось:  родные, хоть и были людьми крещенными, но как большинство вокруг в Церковь не ходили. Это сейчас его мама – регент православного храма в Германии, а тогда религиозным исканиям сына родители удивлялись и только качали головой.

Спустя пять лет его педагог по вокалу из музыкальной школы взял его в детский православный лагерь. Лагерь был при воскресной школе одного храма, там впервые он стал ходить на литургию и петь на клиросе. Церковное пение и служба в храме так ему понравились, что по возвращении домой  он стал учить молитвы и купил первые маленькие иконы. Мама сразу заметила в сыне сильные перемены: он стал каким-то праздничным, окрыленным. Каждое утро и вечер старательно читает молитвенное правило, а еще жжет ладан на ложке….

Детская чистая вера нежна как цветок и беззащитна перед ветрами жизни: спустя какое-то время молитвенный пыл мальчика угас. К тому же Виталий поступил в музыкальное училище, свободного времени почти не осталось, и дорога к храму начала потихоньку забываться. Но его мудрая мама, которая всерьез восприняла духовные увлечения сына, стала воцерковляться, читать духовную литературу и ходить в храм. И раз в месяц причащалась и убедила его поступать также. Иначе, какие же мы христиане, если будем жить без Христа?

В период рыночных потрясений семья решила уехать на постоянное жительство в Германию. Вместе с родителями и братом Виталий оказался в маленьком Кайзерслаутерне, рядом с которым был приход (действует и сейчас) святого великомученика и целителя Пантелеймона. Они ездили с мамой на службы, а когда православный приход открылся у них в городке, стали ходить туда. У прихода не было постоянного места,  молебны и службы совершались в помещениях, за которые не брали деньги, например, в зале католического общинного дома, где ставили импровизированный престол и служили по православному чину. В импровизированном храме Виталий читал «Апостола», пел на клиросе и пономарил.

Когда он стал помогать на православном приходе в соседнем городе Саарбрюкене забытые детские переживания от первой молитвы и общения с Богом, вдруг ожили в его сердце. Это было такое радостное и сильное чувство, что с группой паломников он поехал в Россию в Свято-Успенскую Почаевскую Лавру. А там преподобные Иов и наш современник, преподобный Амфилохий и настоящие монастырские послушания!

Находиться рядом с великими святыми ему очень понравилось, а послушания – нет. Подумал тогда: монастырь — это не мое, слишком тяжело.

Но по возвращении домой, внимательно с размышлением перечитал все Евангелие, а еще жития Амвросия Оптинского и Иосифа Оптинского. Оптинские старцы открыли ему новую, скрытую от мира жизнь православного подвижничества и аскезы. Эта жизнь была такой реальной и притягательной, что он решил вернуться на Родину и стать монахом.

Кроме трудов на православном приходе, Виталий учился играть на органе в одном католическом храме, где подавал большие надежды. Учитель-католик, был человеком душевным и все понял. Только сказал на прощанье: Смотри, чтобы не получилось так, что орган ты забросил, но никуда не поехал и ничего другого не начал…. Как часто прекрасные порывы души становятся причиной жестоких разочарований и жизненных катастроф.

Он слушал учителя и думал, что пришло время выбирать: благодать Святого Духа или мирские богатства: слава, деньги, цветы и всеобщий почет. Не полагаясь на себя, юноша решил поговорить о выборе жизненного пути с человеком высокой духовной жизни и ему посоветовали поехать в Пафнутьев Боровский монастырь, к известному на всю Россию духовнику, схиархимандриту Власию (Перегонцеву). Когда Виталий приехал, батюшка был в отъезде, и несколько месяцев он ходил на службы, трудился, молился и размышлял о своем будущем. Пока ждал батюшку, решил для себя: как он скажет – так и поступлю. Когда настала долгожданная встреча со старцем, тот его внимательно выслушал, а потом сказал: “Оставайся!” Он принял его слова за волю Божью и остался.

С духовным отцом, схиархимандритом Власием Перегонцевым

Узнав о его решении стать монахом, отец расстроился, а мама благословила. Видя непреклонность сына, скрепя сердце, глава семьи все же его отпустил, но напутствовал словами: “Не поминай лихом!” В общем, прощался навсегда. Теперь отец Фотий молится за своих родителей перед Престолом Божьим и в тишине монашеской кельи.

Дивны дела, Твои, Господи! Как скроюсь от лица Твоего, всюду Ты! Он жил среди храмов и монастырей, а потом уехал навсегда, чтобы вернуться на Родину и стать монахом.

Многие идут в монастырь от неустроенности жизни или личных проблем и очень редкие от любви к Богу и желанию посвятить свою жизнь Христу. Он уехал из сытой Германии и вполне благополучной жизни, в которой он планировал поступать в Высшую школу музыки по классу органа, чтобы отдать себя Богу и быть с Ним. Родные, любимая музыка – все это он похоронил в своем сердце, оставив его для одной единственной радости, переполнявшей его – общению с Богом.

Молодой послушник приготовился в монастыре к самым суровым испытаниям и тяжким неподъемным трудам, и был потрясен, что монастырская жизнь ничуть не препятствовала любимому занятию музыкой, с которой он думал, что распрощался навсегда! Но промыслом Божьим настоятель  благословил его петь на клиросе, а потом направил на занятия к известному педагогу в Москву. Так талант, данный ему от рождения, Господь обратил ему на служение и благо для Церкви.

Преподаватель научил его правильно петь и поставил голос. Спустя годы, он уже сам приезжает в Боровский монастырь и занимается со своим учеником. Сегодня в репертуаре отца Фотия не только церковные произведения, но и сложные оперные арии, русские народные песни и романсы. С братией он выступает в ДК и школах, филармонии, больницах и перед ветеранами. А еще снимает замечательные документальные фильмы, которые получают первые места на разных конкурсах и милые невероятно смешные ролики для друзей.

Только ему в голову может прийти идея из кадров монастырской хроники сделать клип на юбилей известного иеромонаха, где именинник пасет телят, работает на огороде и тащит по улице холодильник под песню группы «Любэ» «Такая работа», в исполнении отцов-молитвенников, преподавателей воскресных школ, шоферов, трудников, детей  и много кого еще (всего около сорока человек). На премьере отцы рыдали от смеха…

Или снять ролик про «Доширак» и с самым серьезным видом опрашивать старожилов монастыря и именитых батюшек, как они его едят.

С ним вообще не соскучишься. Когда Святейший приезжал в Калугу на празднование 650-ти летия священномученика Кукши, просветителя вятичей, отец Фотий должен был выступать перед Патриархом с сольной программой, для чего ездил в Калугу на репетиции. Как-то раз он опоздал на электричку и решил ехать на машине. Все водители были заняты, и он решил ехать сам – благо сдал на права неделю назад. Я понимаю, что его одного на федеральную трассу отпускать опасно, и говорю: “Отец Фотий! Я поеду с вами, но у меня нет сейчас прав, поэтому не вздумайте разбиться!” Не моргнув глазом, он отвечает: “Что вы! Вам ведь еще нужно газету выпустить, а мне перед Святейшим выступать. Нам нельзя разбиваться!”

Пошли, благословились у раки преподобного Пафнутия и поехали. Всю дорогу я расспрашивал своего друга про жизнь в Германии и его пути в монастырь, он рассказывал, и время от времени сокрушался, зачем я его отвлекаю? “А пока вы заняты приятными воспоминаниями, отец Фотий, вы забываете о волнении и ведете машину, как заправский шофер”. Он говорит: “А ведь, правда!” И смеется, как ребенок. На репетицию мы приехали вовремя и на удивление монастырских водителей никуда не врезались…

Когда я узнал про его участие в шоу «Голос», зная отца Фотия, ничуть не удивился. Мы не раз обсуждали с ним разные миссионерские проекты, которые могли быть интересны современным людям. Тем более что все его концерты для широкой публики, на которых он исполнял церковные произведения, классическую оперу или народные песни, всегда проходили на «ура». Я включил телевизор и внимательно посмотрел его выступление в полуфинале.

Это была лучшая проповедь для 140 миллионов Великой Прекрасной страны, которую услышали и поняли все, кто это видел.

Даже те, кто о Церкви слышать ничего не хотел, были потрясены. И не только в России. Запись с его выступлением уже выпущена во Франции (с комментариями на французском), Германии и других странах.

Мы веселились, плясали и бездумно прожигали свою жизнь, вдруг пришел какой-то монах и рассказал о другом, Высшем мире, о любви и смерти, о быстротечности жизни, Боге и вере. Среди сотен комментариев, что я прочитал, особенно запомнился один: “После того, как посмотрела выступление отца Фотия, первый раз за много лет я плакала и не могла остановиться. Давно не была в Церкви, а завтра пойду! Как звон колокола разбудил…”

Но были и другие комментарии… Всем тем, кто считает недопустимым появлением православного монаха на Первом канале, да еще в шоу «Голос», который, наверное, транслируется на Луну, где ни их бабушки, ни их жены и дети его не смотрят, мне хотелось бы напомнить, что отец Фотий ничего не делает без благословения настоятеля монастыря, епископа Тарусского Серафима (Савостьянова), своего духовного отца, известного на всю Россию и далеко за ее пределами, духовника Пафнутьева Боровского монастыря и Калужской митрополии схиархимандрита Власия (Перегонцева) и главы Калужской митрополии, одного из самых консервативных и авторитетных людей нашей Церкви, митрополита Климента (Капалина), на имя которого руководство Первого канала отправило официальное письмо, которое он одобрил и дал благословение отцу Фотию участвовать в проекте. Если кто-то считает, что духовно выше этих людей – Бог ему судья…

Выступление на Первом

Оценивая его выступление, Александр Градский говорил о том, что увидел, зачем нужно выходить на сцену. Баста и его наставник Григорий Лепс были мужественны и скупы на слова. Говоря о втором участнике, он отметил, что тот с величайшим профессионализмом исполнил свою песню, которая самому Лепсу ни разу не давалась, но проголосовал за отца Фотия. Полина Гагарина не могла говорить, потому что готова была расплакаться. И даже Дмитрий Нагиев забыл про заготовленные шутки, потому что шутки кончились.

Любите меня, человека, потому что я умру. Какие после этого могут быть шутки? Марина Цветаева. Реквием. Я обращаюсь с требованьем веры и просьбой о любви…

…Вспоминаю один вечер Великого поста. После вечерней мы сидим с отцом Фотием вдвоем в редакции, пьем чай с черным хлебом и молчим. Он задумчиво смотрит на сгущающиеся вечерние сумерки за окном и тихо говорит: “Как же здорово служить в пост! В это время даже те, кого в храме редко встретишь, молятся вместе. Никогда такого единодушия не увидишь! Все друг за друга, все вместе, и с нами Христос. Как же это прекрасно!”

Денис Ахалашвили/»Православие и мир»

pravoslavie.fm

Отец Фотий опроверг, что ему не исповедуются и скучен монастырь - МК

Победитель Голоса: «В начале лета я сломал ногу и не мог принимать участие в службах, только недавно оставил костыли и потихоньку приобщаюсь: пою на клиросе, служу»

Патриарх в ответ защищает молодого служителя церкви и советует .иеромонаху: «Конечно, важно вам вместе с владыкой Климентом (митрополит Калужский и Боровский — авт.) отработать то, что называется правильный алгоритм для его жизни. Если он у вас будет из одной гастроли в другую ездить, мы его потеряем. А вот если он, возвращаясь с гастролей, снова становится членом братства и несет послушание, находится под вашим добрым попечением, с любовью выполненным, хотя может и строгим, тогда есть шанс, что отец Фотий сохранит себя для монашества и жизни вечной. Но ответственность вы, батюшка, несете и все община. ...Он не должен быть в свободном полете. Если он будет в свободном полете, он уже не член монашеской общины, его надо отпускать на все четыре стороны. А если он хочет быть членом монашеской общины, то отталкивать его и ломать не надо»

Однако иеромонах Пафнутий продолжает привлекать внимание Патриарха к существующим проблемам:

И.П.: После того, как он выиграл конкурс, мы его поставили исповедовать, но ни один человек к нему не подошел из прихожан.

П.К.: Может такие строгие прихожане? Бабушки, которые не любят современного пения?

И.П.: Да нет. Он очень обиделся, а потом он на данный момент все время на гастролях.

П.К.: Вот это для меня новость, я не знал, Это плохо.

И.П.: Причем митрополиты приглашаю его в свои епархии выступать.

П.К.: Но митрополиты-то это хорошо!

И.П.: Я понимаю. Просто очень много таких предложений. В монастыре он практически не бывает, в службе не участвует.

П.К.: Он делает доброе дело, только дай Бог ему сохранить себя в этом делании. А вот как вы отрегулируете его отношения с монастырем, это ваше духовная мудрость, и поддержка правящего архиерея должна быть. Но то, что архиереи приглашают его на гастроли, это хорошо. Он же не в ночных клубах поет, а в семинариях, монастырях.

И.П.: Но я помню, как появился отец Фотий.

П.К.: Как он появился?

И.П.: Пришел 16 летний Виталик... Там немножко ложь в его биографии, петь он не пел, певцом его монастырь сделал. Мы наняли человека, который ставит голоса, достаточно долго платили, чтобы создать хор.

П.К.: Теперь обижаетесь, что он у вас поет меньше чем на гастролях?

И.П.: Я не обижаюсь. С одной стороны это, наверное, хорошо, но с стороны монашества пример, может, не очень хороший.

П.К.: Пример не опасный Этому примеру мало кто может последовать, потому что таких талантов маловато, у вас половина монастыря на гастроли не поедет.

Мы связались с отцом Фотием и попросили его прокомментировать видео, вызвавшее такой огромный интерес.

- Отец Фотий, вы по-прежнему сейчас находитесь в своем монастыре и ведете там духовную работу?

- Да, я являюсь насельником монастыря и по-прежнему служу там, несу послушание.

- Эта запись, быть может, какая-то давняя и уже устарела по своему содержанию?

- Это собрание игуменов и игумений, это было 22 сентября.

- Тогда скажите, вы действительно так часто гастролируете, что это вызывает нарекания вашего настоятеля?

- Я гастролирую не так много, как прочие известные исполнители, график совершенно ограниченный, потому что его регулирует митрополит.

- Вы действительно когда-то заявляли ,что «начали петь, потому что вам скучно в монастыре»?

- Я думаю, что это неправильно интерпретированное журналистами какое-то мое высказывание, может быть, вольности желтой прессы. Я даже не знаю, где это могло проявиться. В одном каком-то интервью такая фраза прозвучала: «разбавить серые будни», и то я потом попросил ее затушевать, чтобы негде не появилась. Но кто то это подхватил и растиражировал.

- Прихожане действительно не хотят вам исповедоваться? Может, они просто предпочитают более старших духовных наставников?

- Я не припомню, чтобы такое было, чтобы я выходил и никто не подошел ко мне исповедоваться.

- То есть вы ведете точно такой же образ жизни, как и до победы в Голосе?

- Единственное, я в начале лета сломал ногу и не мог принимать участие в службах, только недавно я оставил костыли и потихоньку приобщаюсь: пою на клиросе, служу.

- Вас не обидело, что иеромонах Пафнутий можно сказать на вас пожаловался, ну или как минимум посоветовался с Патриархом?

- Как сказать, всякая власть от Бога. Я думаю, что он беспокоится за мою душу, мою судьбу, поэтому считаю, что это оправданное беспокойство.

- Но когда вы услышали реакцию Патриарха, вы, наверное, воспрянули духом?

- Мне импонирует, что сам Святейший защищал меня и дал высокую оценка моей деятельности

www.mk.ru

Патриарху Кириллу пожаловались на отца Фотия, которому «надоело в монастыре» - МК

Святейший заступился за молодого служителя церкви и объяснил, когда «его надо отпускать на все четыре стороны»

- Ваше Святейшество, в нашем монастыре всем известный Голос России иеромонах Фотий, и я считаю, это артефакт монашеский, и у меня вопрос, как мне с ним быть? Он постоянно на гастролях, у него собрался большой капитал, а если посмотреть еще, что он в сетях, и помимо того, что поет, еще говорит. И на один вопрос корреспондента: «почему вы стали петь?» он ответил «мне в монастыре стало скучно». Что мне с ним делать?

Ответ Патриарха, надо признать, характеризует его как достаточно прогрессивно настроенного человека.

Патриарх Кирилл: Когда отец Фотий выиграл этот Голос России, я сразу понял, что он вступает на очень сложный путь, потому что нет ничего более разрушительного для правильного течения монастырской жизни, как личная слава. Ведь монахом становятся для того, чтобы отвлечься от мира, и в том числе от человеческой слабости. А здесь так получилось, что совсем молодой монах приобрел эту всенародную славу и, что самое главное, всенародную симпатию. Вот если бы была только слава, а вот такой любви людей не было, я бы тогда употребил свою власть и запретил бы ему выступать. Но я знаю, как очень многие люди через отца Фотия открывают для себя православную веру и православный мир. Вот для того, чтобы он сумел пройти по этому очень непростому пути, ему нужно помогать. Если ему сейчас сказать: «Ты уже не выступай, ничего не говори, иди картошку чисти и так далее, может он и будет это делать, но тогда мы потеряем человека, голос которого обращает людей к Богу. В том числе интеллигенцию. Я никогда не думал, что среди вот этих современных наших певцов есть люди, способные через общения с отцом Фотием вдруг открыть для себя красоту православия и открыто об этом говорить. Вот я бы среди них проповедовал. Но он не проповедует, просто там поет, поэтому, конечно, важно вам вместе с владыкой Климентом (митрополит Калужский и Боровский — авт.) отработать то, что называется правильный алгоритм для его жизни. Если он у вас будет из одной гастроли в другую ездить, мы его потеряем. А вот если он, возвращаясь с гастролей, снова становится членом братства и несет послушание, находится под вашим добрым попечением, с любовью выполненным, хотя может и строгим, тогда есть шанс, что отец Фотий сохранит себя для монашества и жизни вечной. Но ответственность вы, батюшка, несете и все община. Не строгостью и приказами, а вы с владыкой откорректируйте его жизненную программу, скажите: «Давай договоримся вот так: тебя приглашают, мы должны знать, кто тебя приглашает, куда, насколько. Он не должен быть в свободном полете. Если он будет в свободном полете, он уже не член монашеской общины, его надо отпускать на все четыре стороны. А если он хочет быть членом монашеской общины, то отталкивать его и ломать не надо».

Иеромонах Пафнутий: После того, как он выиграл конкурс, мы его поставили исповедовать, но ни один человек к нему не подошел из прихожан.

П.К.: Может такие строгие прихожане? Бабушки, которые не любят современного пения?

И.П.: Да нет. Он очень обиделся, а потом он на данный момент все время на гастролях.

П.К.: Вот это для меня новость, я не знал, Это плохо.

И.П.: Причем митрополиты приглашаю его в свои епархии выступать.

П.К.: Но митрополиты-то это хорошо!

И.П.: Я понимаю. Просто очень много таких предложений. В монастыре он практически не бывает, в службе не участвует.

П.К.: Он делает доброе дело, только дай Бог ему сохранить себя в этом делании. А вот как вы отрегулируете его отношения с монастырем, это ваше духовная мудрость, и поддержка правящего архиерея должна быть. Но то, что архиереи приглашают его на гастроли, это хорошо. Он же не в ночных клубах поет, а в семинариях, монастырях.

И.П.: Но я помню, как появился отец Фотий.

П.К.: Как он появился?

И.П.: Пришел 16 летний Виталик... Там немножко ложь в его биографии, петь он не пел, певцом его монастырь сделал. Мы наняли человека, которые ставит голоса, достаточно долго платили, чтобы создать хор.

П.К.: Теперь обижаетесь, что он у вас поет меньше чем на гастролях?

И.П.: Я не обижаюсь. С одной стороны это, наверное, хорошо, но с стороны монашества пример, может, не очень хороший.

П.К.: Пример не опасный Этому примеру мало кто может последовать, потому что таких талантов маловато, у вас половина монастыря на гастроли не поедет.

www.mk.ru

Смотрите также